Ветер шевелил лёгкую занавеску, проникая сквозь приоткрытое окно. Свет полной луны мягко освещал комнату, в которой на софе спала беспокойным сном девушка по имени Мария. Ей снилось…

Х Х Х

Юная принцесса Атлантиды Нимоли, переминаясь с ноги на ногу, стояла рядом с Первым Жрецом и в вполуха слушала его наставления. Мудрец только что познакомил её со своим сыном Гэбом и тот занял все мысли девушки.
Ей в то время исполнилось шестнадцать и предстояло пройти обряд инициации. Хотя она и воспринимала его как условность, но ей было очень интересно.
На ней была только короткая белая церемониальная туника, а волосы тугой толстой косой были уложены в замысловатую прическу.
Жрец наставлял её, что сначала нужно пробежать по берегу океана, но как далеко - она не должна знать. Затем, добежав до каменной лестнице, взобраться, спрыгнув с её верхней ступени, попасть в лагуну, где на берегу скрыт подземный ход, ведущий в храм Верховной Жрицы. Одни говорили, что этот храм был глубоко под землей. Другие считали, что ход на какой-то глубине изгибался и вёл на дно океана, где и был этот храм.
Только этим подземным ходом Храм соединялся с поверхностью. Именно оттуда ей навстречу должна выйти сама Верховную Жрица и поднести ей чашу с напитком бессмертия.
-Помни о табу. Никто не имеет права видеть Верховную Жрицу. Как только заметишь её, закрой глаза, -напутствовал её Первый Жрец, строго вглядываясь в разгоряченное от радостного нетерпения лицо своей духовной ученицы, и требуя всем своим видом серьёзности.
-Помню! Помню! – улыбаясь, уверила его принцесса.
Девушка побежала. Размеренно, расчётливо экономя силы, она бежала и бежала, отключившись от всего, полностью поглощенная ритмичными движениями своего тела. Так она могла бежать очень долго.
Только поддерживающие крики на древнем, всеми забытом языке, прорывались в её сознание:
-Бутаниэра! Бутаниэра!
Вскоре и они стихли, а девушка продолжала свой бег в одиночестве. Увидев лестницу, молодая принцесса повернула к ней и начала подъем.
Сначала было легко, но каждая ступенька чудилась шире и выше предыдущей. Лестница показалась ей огромной. Совсем выбившись из сил, взобравшись на верхнюю ступень, Нимоли с трудом перекинула через нее ноги и уселась на самом краю. Оказывается, здесь было высоко. Дождавшись, когда волна принесет под лестницу больше воды, она спрыгнула вниз, больно саднив ягодицы.
Её ноги мягко погрузились по колено в тёплую ласковую воду. Неожиданно для себя Нимоли ощутила новый прилив сил, как будто в ней открылось второе дыхание. И, несмотря на то, что вода сопротивлялась её движениям, она бежала все легче и легче. Теперь это уже был бег победительницы.
Принцесса вышла на берег и уже видела вход в тоннель, около которого стояли две молодые жрицы в белых одеждах с зажженными факелами в руках.
Заметив приближающуюся фигуру в белом, девушка тут же закрыла глаза, хотя жгучее любопытство так и подмывало её смотреть. Не выдержав, принцесса посмотрела сквозь веки. То, что она увидела, так шокировало её, что на мгновение глаза юной атлантки широко распахнулись. Хотя лицо жрицы и не было смуглым, как у принцессы, в нём было явное с ней сходство.
Нимоли в изнеможении села на песок и приняла чашу из рук Верховной жрицы. Ей очень хотелось пить, и она выпила всё содержимое, которое по вкусу походило на клейстер.
Верховная жрица Атлантиды подошла к принцессе и, ласково положив ей руку на плечо, спросила:
-Устала? – В её голосе почувствовалось то, что заставило сердце Нимоли дрогнуть - теплота материнской любви, которой она не знала.
-Я думаю, - тихо ответила принцесса, отрицательно качнув головой.
Хотя она не могла видеть, но чувствовала: та, что стоит рядом, одобрительно улыбается, словно прочитала ее мысли.
Сон, как мягкое одеяло, неожиданно окутал всё её существо. Она, не в силах сопротивляться, тут же погрузилась в него, блаженно растянувшись на теплом песке.
Очнулась она на зелёной траве холма над пляжем, с которого начала бег. Рядом с ней были её старший брат – Рэм, и компаньонка, и подруга Нэоли.
-Ваше высочество, как вы? – обеспокоено спрашивала Нэоли.
-Хорошо. Я прошла испытание? А где Гэб?
Принцесса спросила это, вспомнив с испугом о нарушении табу, и…Мария проснулась.

Х Х Х

Принцесса Нимоли стояла на крыше дворца, возле украшающей её беседки. Это было любимое место всей дворцовой молодёжи. Где они часто собирались, обсуждали труды философов, политику и просто последние новости.
-О, принцесса! – подбежала к ней Нэоли, симпатичная девушка, примерно её же лет, - Это ужасно!
Компаньонка принцессы разрыдалась. Её каре черных как вороново крыло волос взметнулось, и она обняла принцессу, прижавшись к её плечу.
-Ты помнишь Кани, мою подругу? – спросила она сбивчиво.
-Да, ты говорила о ней.
-Её принесли в жертву!
Хотя в душе принцессе всегда были противны человеческие жертвоприношения, она не могла сказать ей ничего более уместного, кроме как: «Значит, она избрана богами!»
-Богами! Как же! – вспылила Нэоли и рассказала довольно гнусную историю, приведшую девушку на алтарь. При этом она поминутно утирала слезы подолом своего верхнего голубого платья.
Нимоли знала о жизни лишь то, что рассказывали её подруга, старший брат, к которому она была очень привязана, да весьма немногочисленные знакомые.
Её учитель, Первый Жрец, многому учил, он был главным приверженцем традиций древних, и ему было дано знать очень многое. Однако, даже он не мог научить юную, иногда еще до нельзя по-детски наивную принцессу реалиям той жизни.
Позже всё же принцесса Нимоли начала понимать, как пользуются жрецы верой людей, манипулируют ими.
Когда слёзы на глазах Нэоли окончательно высохли, к ним присоединились Гэб и принц Рэм. Все вместе они собирались довольно часто.
С первой встречи Нимоли и Гэба прошёл примерно год. Весь дворец только и говорил о том, что они влюбились, и ждал, когда они поженятся. Конечно, они и сами много говорили об этом, но ещё и о том, что им бы хотелось изменить в государстве.
Они мечтали о возрождении традиций древних, традиций, которые основаны на развитии и совершенствовании души. Они хотели улучшить жизнь в государстве, запретить человеческие жертвоприношения в храмах Сета. И хотя их размышления, конечно, ещё были детским лепетом, в силу юного для философов возраста – всё же намерения были благими.
В этот раз они, засев в беседке, говорили о том же. Разговор зашел о том, что Нимоли и Гэб могли бы стать прекрасными правителями. Воображение принцессы разыгралось, и она сразу же представила, как бы это могло быть.
-Ну что ж, когда-нибудь, - закончила она свои и их размышления, - мой отец умрет, потом будет править мой брат, но и он смертен, а после него, возможно, я и Гэб.
Её друг и брат просто остолбенели от ее слов. У Гэба даже лицо вытянулось и побледнело.
Сообразив, что ляпнула что-то не то, принцесса поспешно продолжила:
-На старости лет!...У меня и в мыслях ничего не было плохого, тем более по отношению к брату!
Я просто констатировала факт, что так может быть!
Гэб облегченно вздохнул и сказал что-то вроде:
-Ну, слава богу!
Нимоли вышла на крышу из беседки размяться и подумала о том, что, несмотря на то, что она, можно сказать, пленница в собственном доме, она все же принцесса и даже её высказанное желание может быть воспринято как приказ.
-Нимоли, ты читала труды Фраготэпа?- поинтересовался Гэб.
-Нет,- ответила принцесса с сожалением, - но очень бы хотела, говорят, они написаны лет триста назад, а содержание их до сих пор свежо.
На этом сон оборвался. Мария никогда бы не задумалась серьёзно о своих снах, если бы ей не приснилось продолжение истории принцессы Нимоли…

Х Х Х

Принцессе Нимоли исполнилось двадцать. Она и Гэб стояли на крыше дома, принадлежащего одному другу юноши, с которым он давно хотел её познакомить, и любовались городом.
Принцесса впервые была где-то вне дворца. Она смотрела на ступенчатый дворец, видневшийся вдали, на дома горожан. Город был накрыт маревом зноя.
-Может, спустимся вниз и пройдемся по базару? – предложила Нимоли своему возлюбленному.
-Он уже закрыт.
Она посмотрела вниз на торговую площадь, там уже никого не было, лавки были закрыты, только ветер гонял разбросанный мусор и куски обертки.
-Говорят, город решили переименовать? – спросил в свою очередь Гэб.
-Да, его решили назвать Тан-Потал.
-Мне нравится,- одобрил Гэб.
-Да ну, по-моему, Танос звучало лучше.
-Когда ты скажешь отцу о нашей любви?- наконец решил задать столь важный вопрос сын Первого Жреца.
-Я всё время собираюсь, но, честно говоря, мне немного страшно.
Принцесса вновь посмотрела на дворец и тревога, снедавшая её последнее время, накатила новой волной.
-Может мне стоит поговорить с ним?- предложил юноша.
-Да, наверное, так будет лучше, - согласилась Нимоли, - а если он вдруг откажет, то я попытаюсь его переубедить.
Хотя очевидных причин для отказа не было, её определенно что-то беспокоило.
Это был страх, что их разлучат, заставят расстаться.
Время изменило Нимоли. Она стала более взрослой и теперь научилась с помощью языка настаивать на своём и добиваться чего хочет. Спорить с ней, а тем более управлять ею, отцу стало весьма нелегко.
-Можно мне теперь поцеловать тебя?- с нетерпением в голосе спросил юноша.
«Боги! Он ещё спрашивает!»- подумала девушка, и, улыбнувшись, сказала:
-Конечно, да!
«Он решительно не похож на других…»- промелькнуло у неё в голове, когда их губы соприкоснулись. Быть рядом с ним казалось ей самым естественным в мире.
Весь следующий день она с трепетом ожидала ответа отца. Вечером этого же дня правитель позвал свою дочь. Нимоли прошла по небольшому коридору, мимо ажурной каменной решётки, увитой вьюнами, массивной квадратной колонны, ступеней ведущих на терассу. Свернув налево, она поднялась по узкой белой лестнице в его покои. В душе у неё была надежда на положительный ответ.
Когда принцесса вошла, он был на своем ложе. Отослав жестом двух девушек, развлекавших его, он сел.
-Ты давно за мной не посылал. Даже Рэм, - с грустью произнесла Нимоли, начиная разговор издалека, - в последнее время перестал заходить и интересоваться мной.
-А что тебе мешает зайти к нему самой?- возразил отец.
-Он так занят в последнее время, к тому же, кажется, влюбился… «В Нэоли», - добавила она про себя, а вслух продолжила, - Я не хочу его беспокоить.
Отец Нимоли одобрительно кивнул.
-Ты ждёшь ответа? – спросил он,- Все уже думают, что ты и Гэб жених и невеста.
-Да, отец,- подтвердила девушка.
-Завтра же ты прилюдно с ним расстанешься. Он уезжает с миссией, а ты вскоре выйдешь замуж за того, кого я скажу!
Услышанное было для неё шоком.
-Отец, не поступай так со мной, ведь я всё же надеюсь, что ты желаешь мне счастья, ты меня любишь!
Нимоли не знала матери, и хотя и отца видела достаточно редко, ей все же ещё по-детски верилось, что он любит её, так как родители обязательно должны любить своих детей.
-Люблю?! – он рассмеялся ей в лицо, резанув её душу болью.
-Тогда отпусти меня с ним! Зачем я тебе?! Наследник ведь у тебя есть – мой старший брат!
-Все уже решено.
-Но я же не скамейка, чтобы меня переставлять, куда тебе захочется! Тогда выдай замуж какую-нибудь другую свою дочь, ведь не зря же говорят, что детей у тебя больше чем звёзд на небе!
-Да, - усмехнулся он, - но законных только двое.
-Ну почему именно я?
И тут Нимоли поразила догадка. Она вспомнила обряд инициации и Верховную Жрицу.
-Ты никогда не говорил мне о матери. Скажи, это ведь Верховная Жрица?
Он замолчал.
-Скажи мне! Я имею право знать! К тому же, я ведь не слепая и не глухая. Неужели всё это из-за толики «божественной» крови во мне?
-Да, - наконец, выдавил он из себя.
-А если я откажусь?
-Тогда я пошлю наёмного убийцу, и Гэбу не дадут уплыть живым из порта.
Нимоли чувствовала, что отец ждал, что она будет сопротивляться дальше, но в ней вдруг что-то сломалось, словно почву выбили из под ног.
-Ты же знаешь, ведь тебе говорил Первый Жрец, что мы ещё до рождения были вместе! – принцесса уже чуть не плакала.
-Я не верю во всю эту чушь!
-И кого же ты пошлешь? – спросила она.
-Мерцеро.
Он трижды хлопнул в ладоши и в комнату вошёл рослый широкоплечий воин лет сорока – сорока пяти. Мерцеро был в черных доспехах. Он снял шлем, и принцесса увидела его приятное мужественное лицо с черными усами.
Не смотря на свою работу, он был не таким уж бесчувственным и плохим человеком. Нимоли знала, что многие его очень уважали.
-Мерцеро, - спросила она у него, - ты ведь знаешь меня и Гэба с детства, играл с нами маленькими, неужели ты это сделаешь?
Он ответил как, наверное, ответил бы любой воин, хотя при этом он не мог смотреть ей в глаза, отвел их:
-Простите, Ваше Высочество, но я всего лишь выполняю приказы.
-Я согласна, - обратилась принцесса к правителю.
Мерцеро бросил на неё сочувствующий взгляд, и побыстрее вышел.
-Что? – её мучитель, словно не поверил своим ушам и победная улыбка, которая была для бедной девушки как ещё один нож в сердце, заиграла на его губах.
-Ты даешь слово, и выйдешь за того, на кого я укажу?
-Да, я даю слово.
Повернувшись уходить, она продолжила:
-У меня больше нет отца.
Я дала тебе слово, но я никогда не смогу сдержать его.
-Сможешь, - жёстко ответил он.
-Никогда! – с гневом бросила ему Нимоли, и плача, почти в истерике, побежала к себе.
Она думала о том, сколько опасностей ждёт Гэба. Представляла себе земли, в которые он уезжал, и они виделись ей огромной пустыней, в которой живут одни варвары – кочевники и дикари, где каждый будет рад пустить в него стрелу, или зарубить мечом. И всё же принцесса всё больше понимала, что не может поставить его жизнь под удар наемного убийцы, тем более такого мастера как Мерцеро, ведь он был лучшим воином её отца.
Следующим утром Принцесса Нимоли возлежала на диване и собирала какое-то украшение из жемчужин и ярких цветных бусин, пытаясь убежать от одолевающих её тягостных мыслей.
-Ваше Высочество, вас ждут на терассе, - неприятный, как шипение змеи, голос няньки прозвучал неожиданно, - Надеюсь, вы знаете, что вам следует ему сказать.
Глаза принцессы полыхнули болью и ненавистью: слова придавили её тяжелым прессом. Нимоли ненавидела её голос, её тон, с которым та обратилась к ней, словно не она служанка.
Она встала легко и грациозно, как кошка, и пошла, высоко подняв голову, так, как пошла бы на казнь. Через широкие ступени, девушка вышла на терассу.
Солнечно-зелёный пейзаж, раскинувшийся внизу: спокойное море вдали, колонны, увитые плющами, пышность зелени и красота цветов в вазонах у низенькой скамейки из белого камня – все это остро подчёркивало её боль. А прекрасный, умиротворенный пейзаж, как бы отвечал ей, что в такой день невозможно быть столь несчастной.
Он стоял, скрестив руки на груди, и задумчиво глядел вдаль.
-Гэб, - Нимоли пыталась сдержать себя, чтобы вдруг не расплакаться как девчонка и не кинутся ему на шею в поисках защиты и утешения.
Внешне они были полной противоположностью друг друга: принцесса – смуглая миниатюрная девушка с медным оттенком кожи, характерным для красной расы, и густыми иссиня-черными волосами, ниспадающими ей на спину толстой косой, и Гэб – высокий светлокожий юноша со светлыми волосами, льющимися до плеч, которые удерживал тонкий серебряный обруч.
- Нимоли, ты уже знаешь? Я уезжаю.
Он отплывал с прекрасной целью: нести знания атлантов первобытным племенам, но в то время, таким образом, часто избавлялись от неугодных.
-Знаю, когда?
В голосе девушки проскользнула тревога.
-Сегодня, как только закончится погрузка кораблей.
Принцесса вновь ясно представила, сколько опасностей его ждет, и вдруг остро осознала, что им больше никогда не увидеться, и её сердце сжалось от невыносимой пустоты и тоски.
-Останься, мы можем видеться, быть вместе и так, - проговорила она.
В его глазах вспыхнули обида и укор. Казалось, он сейчас закричит: «Да как ты могла додуматься, что я смогу пойти на это!!!»
Но он просто сказал:
-Я не могу так, - и это был достойный ответ сына Первого Жреца, - Но почему бы тебе не поехать со мной? Там нам никто не помешает пожениться, и никто никогда не найдет.
-Я не могу покинуть Атлантиду, Гэб Лаэрт. Я принцесса, - выдохнула она свою тоску.
-Но почему? Почему ты не решишься бежать со мной?- допытывался он.
Принцесса не могла выдать ему истинную причину.
Глаза друга умоляли её, и сердце просто разрывалось, но она пересилила себя и холодно ответила:
-Я принцесса и должна выйти замуж за человека королевской крови. Это мой долг. Нам никто не позволит быть вместе. Ты знатен, но для них ты все равно, что раб. Прощай Гэб.
Это были её последние слова. Юноша повернулся и пошёл с терассы вниз по лестнице, ничего не понимая. Его походка стала неуверенной. Он словно ничего не видел и не слышал парализованный болью. Юноша направился в порт.
Нимоли вернулась в свои покои.
-Вы сделали правильный выбор! – старая, похожая на злобную ведьму, нянька победно улыбалась: она была ушами и глазами правителя при дворе и, конечно же, слышала весь разговор.
-Оставь меня!- жёстко отрезала Нимоли.
Оставшись одна, она в бессилии бросилась на подушки и долго и горько рыдала. Её сердце словно обливалось кровью, свежая рана невыносимо саднила, а всё окружающее медленно убивало её. Так продолжалось месяц.
Правитель Атлантиды не хотел понимать её чувств. Первый Жрец, ещё до отъезда сына, тоже пытался уговорить Повелителя не разрушать любовь принцессы и его сына. Он был посвященным во многие такие тайны, которые были доступны только очень узкому кругу жрецов. Отец Гэба пытался убедить его, что разрушение этой любви повлечет за собой много горя, что эти влюбленные – предназначенные, и не смогут друг без друга, что ещё до рождения они были вместе.
Однако, отец Нимоли и слушать не хотел, он уверился в том, что жрецу лишь нужно женить своего сына на его дочери ради достижения власти касты жрецов.
Нимоли просто таяла с каждым днем, а он с раздражением воспринимал это как её упрямство. Принцесса не понимала, как отец так мог поступить с ней.
Наконец, Правитель Атлантиды объявил, что прибыл её будущий муж, принц Аккадский.
По традиции до свадьбы нельзя было видеть жениха, но девушке, из природного женского любопытства, очень захотелось этого и вот, бесшумно прокравшись к узорчатой каменной решётке, она осторожно заглянула в комнату принца.
Он был с её отцом, но ей никто не помешал хорошо разглядеть его. Принц пил вино и поглощал большой кусок мяса, размышляя вслух и отпуская сальные шуточки по поводу предстоящей свадьбы, так как был уже изрядно пьян. Его можно было даже назвать привлекательным: большие голубые глаза, вьющиеся густые черные волосы, бледная кожа лица и аккуратная бородка с усами. Но ей он показался отвратительным, и она поняла, что никогда никого не сможет полюбить кроме Гэба.
-У тебя могут быть с ней неприятности, - Услышала она голос отца, - Похоже, она по-настоящему влюблена в этого Геба.
-Ничего станет моей и быстро его забудет, - хвастливо заявил он.
-А если нет? – задумчиво спросил Правитель.
Тут принц заметил прячущуюся за решёткой принцессу и в полушутку ответил:
-А если нет, запру в башне, посажу на хлеб на воду! Живо одумается!
Она медленно возвращалась в свою комнату, обводя все взглядом призрака, и снова и снова вспоминала свой разговор с отцом в тот вечер, когда она умоляла его дать ей возможность быть счастливой.
Нимоли никак не могла принять причину отказа, ведь Гэб имел полное право, женится на ней и по закону и по любви, а у трона есть законный наследник, её старший брат.
Она поняла всё. С детства от неё скрывали кто её мать, и теперь она знала почему. Её матерью была Верховная Жрица – дочь богов! А это значит, что в ней течёт божественная кровь. Отцу она сама была не нужна! Он лишь хотел получить нового сильного вассала и укрепить трон молодого Аккадского царства божественной кровью. О, как она корила сейчас себя за недальновидность, наивность и за то, что её вырастили во дворце в отрыве от мира как оранжерейное растение, совершенно не знающее реальной жизни.
Нимоли с безнадежностью и слезами в глазах достала из ножен прикрепленных на поясе платья серебряный кинжал и, закрыв глаза, вонзила в себя длинное острое лезвие. Вошедшая нянька ойкнула и со странной полуулыбкой произнесла:
-Это лучшее, что она могла сделать.
Принцесса всегда мешала её интригам. Такой поворот событий был ей на руку. Женщина, прошуршав своей длиной многослойной юбкой, побежала в покои правителя.
Принцесса увидела себя как-то странно сверху, только распростертую на ковре. Тело осталось лежать, а она куда-то поплыла, пока не оказалась в большом пространстве, посередине которого висел дворец, копия того, в котором она жила. Она приблизилась к нему.
Он был непривычно пустым и тихим.
-Есть здесь кто-нибудь?! – громко крикнула она.
-Здравствуй!- поприветствовал её невесть откуда взявшийся пожилой незнакомец.
-Кто ты?
-Я был Первым Жрецом, но теперь я Каракул-Ясновидящий.
Девушка быстро горячо заговорила:
-Всё могло быть по-другому! Если бы я как-то дала ему понять, что говорю неправду, что нас, подслушивают! Я могла бы потом убежать и предупредить его об опасности!
-Ты ничего не могла сделать.
Голос старца был, тих и спокоен. Он ей давал понять, что ничто бы не помогло, и любые действия только приблизили бы конец – смерть их обоих.
-Но, я должна сообщить, объяснить ему всё!
-Он уже всё знает,- сказал Каракул, утешающее глядя на принцессу.

Х Х Х

Все эти сны приносили с собой необъяснимую грусть, в душе что-то беспокойно затрепетало. «Пустое», - подумала Мария, и с раздражением взглянула в зеркало. «Далеко не уродина, но и не красавица, а, в общем, серая посредственность. Надо привести себя в порядок», - лениво поразмыслила она. Об этом напоминало и наступившее утро, да и с учебой полный провал. Всё словно валилось из рук.
Её нельзя было назвать яркой красавицей, но она была миловидна. Девушка была миниатюрной и нежной, но в тоже время гибкой, сильной и ловкой.
Мария не знала, откуда у неё все эти образы в голове. Она была растеряна, и вдруг, воспоминания обрушились на неё сплошным потоком. Мария поняла, что всё это были кусочки одной из её прежних жизней.
Сначала у девушки всё смешалось, но затем обрело логичность. Она знала, кем была тысячу, десять, двенадцать тысяч лет назад. И хотя кое-что еще путалось, но медленно и неотвратимо из обрывков её воспоминаний и снов складывалась красочная картина прежних существований, жизней, наполненных событиями, приключениями, хотя всегда таких коротких, что она никогда ещё не знала старости.
Как только не переплетаются линии судеб! В какие только истории не попадают люди! Перемешиваются Время, Место, Событие и создают такой невообразимый коктейль, что порой очень трудно поверить в реальность происходящего. Но когда человеку открывается Вечность – его история становится поистине бесконечной.
Мария всегда чувствовала себя чужой. И дело не только в том, что её друзья и близкие далеко не всегда понимали её. Она чувствовала, что ей чуждо все – люди, их язык, культура, и поэтому она жила постоянно в ожидании какого-то чуда.
Однажды произошло вообще нечто, не поддающееся объяснению. Ей было уже двадцать два, она работала в Уральском государственном университете, и как-то раз, возвращаясь на кафедру, среди студентов заметила одного парня. Его глаза…
Мария узнала бы их из сотни, тысячи, миллиона… Увидел её.…И вот он идёт навстречу: смотрит прямо в глаза, на губах счастливая улыбка. Яркий чистый голубой свет! В его взгляде столько любви и нежности. Несомненно, это глаза Гэба - её возлюбленного. Ей вдруг стало так спокойно, что-то отпустило её и у неё чуть не вырвалось, но она вовремя опомнилась: « Неужели ты даже так и не подойдёшь ко мне, не скажешь: «Привет!»» – в отчаянии телепатировала она ему.
Потом появилось ощущение, что всё не реально, она всё придумала! Взяла себя в руки и вернулась в кабинет. На пороге обернулась: на лице её друга было недоумение. Она улыбнулась, а он облегчённо вздохнув, улыбнулся ей в ответ. Неожиданно призрак исчез, и студент пошёл дальше, очевидно не помня о происшедшем.
Ей стало грустно – они даже не успели поговорить, в голове был полнейший сумбур. Как поверить: это было на самом деле или это опять часть странного фантастического сна?
Мария зашла в деканат, села за печатную машинку, вложила чистый лист бумаги и начала машинально печатать текст. Вдруг, кто-то неожиданно накрыл её руку своей:
-Привет!- услышала она и, изумленно подняв глаза, вся засветилась от счастья. Рядом был он! Пусть тело – не его, но тёмные глаза вдруг заискрились любимым голубым светом!
Она с трудом собирала разбегающиеся от волнения мысли.
-Я чувствую себя так неловко.
-Не волнуйся так,- успокоил он её.
Его взгляд стал необычайно мягким.
-Я так хочу обнять тебя, поцеловать, но нельзя, - с тоской послала Мария ему мысль и добавила,- Я скучаю по тебе.
-Я тоже, - услышала она в ответ,- придёт время, и мы обязательно встретимся. К сожалению, я не могу обнять тебя, иначе я не смогу достаточно долго удержаться в этом теле. Всплеск эмоций вытолкнет меня из него.
-Я люблю тебя.
Он грустно улыбнулся:
-Если бы ты знала, как долго я мечтал услышать это от тебя и увидеть любовь в твоих глазах, как сейчас.
Она почувствовала, что он ускользает.
Мария забыла обо всем: что они не одни в деканате и на них смотрят люди, что пришла она сюда по делу. Голубой свет в глазах юноши потух, и они снова стали тёмными.
-Зачем я сюда пришел? – ошарашено спросил ничего не понимающий парень, телом которого только что воспользовались, озадаченно повел плечами и вышел.
Девушка только сейчас пришла в себя, и, оглядевшись, увидела всеобщее изумление.
-Что здесь произошло?- недоумевающе спросил заместитель декана, присутствующий при происшедшем.
-Ничего. Абсолютно ничего.
Мария улыбнулась и с самым невинным видом вышла в длинный коридор. На секунду остановилась, взглянула в окно и остолбенела: на нём крупными аккуратными печатными буквами было написано: «Ничего не бойся. Я обязательно найду тебя».
В её душе сомнение смешалось с реальностью, не было сил отказаться оттого, что её возлюбленный, из её мечты, только что разговаривал с ней! И она его узнала, хотя он вселился в чужое тело!
Уж не сошла ли она с ума? А потом пришло осознание: чудо возможно!